РАЗГОВОР С ПРАДЕДОМ

Приветствуем участницу конкурса свободных сочинений «Письмо солдату» Шишлову Любовь Владимировну!

РАЗГОВОР С ПРАДЕДОМ

Семейная фронтовая реликвия – выцветшая от времени, пожелтевшая фотография 8 х11. Смотрит с неё пронзительно и внимательно солдат Григорий Шишлов, мой прадедушка. Рядом, напряжённо выпрямившись, стоит 12-летний мальчик – сын Серёжа, впоследствии мой дедушка. Фотография датирована 30 ноября 1941 года. Это день переформирования одного полка Красной Армии в г. Куровское. Жена Григория со старшим сыном приехали проводить его на фронт и проститься, как оказалось, навсегда… Живая дарственная надпись на обороте: «На добрую долгую вечную память дорогой и любящей моей супруге Мане и родным моим деткам от супруга вашего Гриши Шишлова».

Да, фотография была редкостью, и относились к ней серьёзно. Оттого и лица предков на ней кажутся задумчивыми и отрешёнными, словно смотрящими в вечность – на нас, своих потомков…Не избежать внутреннего нашего разговора с ними, сопереживания, соучастия. Начинаю.

Прадед, что я знаю о тебе? В метрической книге д.Панкратовской запись: родился в 1904 году у четы крестьян-старообрядцев Ванифатия Михайловича и Матроны Мелентиевны Шишловых, наречён Григорием, крещён о.Феодором – священником Белокриницкой иерархии, и было у тебя ещё два брата и три сестры… Женился в 1925 году на крестьянке Марии Артемоновне Сизовой из соседней деревни Чёлохово. Родили двоих сыновей и трёх дочерей. Пахал землю, работал на пуговичном производстве, был старостой деревни, грамотным и умным… Ушёл защищать Родину. Служил в звании гвардии сержанта 10 отдельного пулемётного-артиллерийского батальона. Погиб в 39 лет…

Кажется, что мне даже снилась та твоя последняя осень 1943 года. На юго-востоке Украины в районе Зелёного Луга Запорожской области велись упорные, страшные бои: советские войска преодолевали мощную линию укреплений «Вотан», возведённую фашистами по правому берегу Молочной реки. Немцы «творили» ужасы: поджигали камыши, многие солдаты сгорали заживо… Октябрь был самым «урожайным» жертвами… Именно тогда, 21 октября, ты погиб в бою.

* * *

В бездне войны

Ты там – в реке Молочной

Или в горящих камышах.

Мне страхом застилает очи

На тех – твоих – «похоронах».

И вижу, вижу:

Там – в реке Молочной –

Кипенье крови тысячи солдат,

Чьи жизни чередой порочной

Война запечатлела в ад.

И верю, верю:

Там – в реке Молочной –

Небес прозрачнее вода,

По руслам памяти проточным

Течёт и будет течь всегда,

Молитвой млечной

Приближая вечность...

И уже 22 октября летит похоронка в Егорьевский район. Но она почему-то не долетает, и в марте 1944 года извещение уже вторичное – весть, которой лучше бы и не было… А 23 октября берег реки был освобождён. Погребли вас, погибших бойцов, в братской могиле, которую вскоре украсили скульптура Скорбящей Матери с венком в руках и памятные плиты с высеченными именами.

Твоя любимая Маня, оставшись вдовой, свято хранила «добрую долгую вечную» память о тебе, одна вырастила детей, помогала воспитывать и внуков… А мы – потомки – живём в тени твоего далёкого подвига: в нашей крови навечно запечатана твоя жертвенная любовь к Отечеству. И всё, что связано с тобой, родной кровью, – сокровенно

Прадед, я знаю о тебе и думаю о тебе. С трепетом всматриваюсь в твои глаза, ищу схожести очертаний… И, кажется, жду твоего ответного сопереживания, соучастия и, конечно, встречи.