Первая Мировая война в лицах. Воспоминания наших читателей

"Не цифры, не сводки, а только человек из другого времени своей судьбой свидетельствует об эпохе - о той жизни, что канула безвозвратно. История - в этой уникальной единственной судьбе. В судьбе каждого из них, каждого из нас. Достаточно единожды это почувствовать, чтобы история обрела человеческое лицо и перечень жертв перестал быть статистикой" (Н.Малиновская ж. "Наука и жизнь" №7/2014)

   По официальным данным  Первая мировая война 1914-1918 гг. унесла жизни 22 миллионов человек... Но мы вам расскажем о тех, кто не пополнил эту статистику жертв. Простыми семейными историями щедро поделились читатели библиотеки ДК им. Конина Осьминина Г.Н. и Шишлова Г.А.

История первая. Судьба офицера-ветеринара и моего отца

Н.Н.Спахов

   В связи со столетием начала Первой мировой войны Глазовский педагогический институт и редакция газеты «Красное знамя» обратились к жителям с просьбой откликнуться и написать о событиях и участниках войны, в роду которых такие были. Среди других пришло и данное письмо, написанное потомками по истории одного человека, от начала до конца участвовавшего в той войне.

   Имя того человека – Николай Никанорович Спахов. Родился он в конце XIX в. (в 1880 г.) на юго-востоке центральной части России, близ города Анна Воронежской губернии. Николай рано лишился матери, и отец в восемь лет отдал его помещику пасти гусей.

   Обделённый материнской любовью и лаской, взращённый в широких просторах степей, на благодатной чернозёмной земле, под жарким солнцем безоблачного неба, все свои чувства Николай отдавал природе, земле, растениям, птицам, животным, с кем проходили его детские и подростковые годы пастушка. Николай добросовестно трудился, по возможности учился, много читал. Своим трудолюбием, скромностью, честностью он заслужил уважение хозяина. Помещик дал возможность Николаю учиться и получить специальность ветеринара, видя его сильную любовь к коню. Помещик имел намерение оставить Николая у себя в имении как молодого специалиста, животновода и ветеринара. Но жизнь распорядилась иначе…

   В 1914 году началась Первая мировая война. Николай Никанорович Спахов был призван в армию в качестве ветеринара, офицера российской армии, и был направлен в действующую армию Северо-Западного фронта. В те годы механизированные войска только зарождались. Во всех родах войск, не говоря о кавалерии, основным боевым и транспортным средством в армии был конь. Там, где был конь у казака, кавалериста, артиллериста, там был и Спахов – на передовой.

   Во время войны у Спахова Н.Н. было несколько опасных эпизодов, которые могли стоить жизни. Однажды во время боя, в здание, где размещался ветеринарный пункт, попал снаряд. От взрыва здание было разрушено и загорелось. Спахов не пострадал, даже не был ранен. Спасаясь от огня, он был вынужден выпрыгнуть со второго этажа разрушенного здания. При прыжке с высоты повреждений не получил.

   В другой раз Спахов попал под артиллерийский обстрел, когда ехал на ветеринарной повозке с аптечкой по открытой местности передовой линии. Один снаряд разорвался в непосредственной близости от него. Погибла лошадь. Повозка была полностью разбита, а его самого волной выбросило с повозки в сторону. Остался жив, и даже не был ранен. Пули и осколки щадили Спахова Н.Н., но в конце войны не обошёл стороной тиф. Заразился и тяжело болел. К счастью, поправился и снова встал в строй. К тому времени падала дисциплина, разлагалась многочисленная армия. Для России война закончилась Брестским миром.

   В конце войны Спахов Н.Н. был отправлен с фронта в тыл для набора крестьянских лошадей в армию. В одном селе он познакомился с дочерью старосты Ефимовой Анной Андреевной и создал с ней семью.

   После окончания Первой мировой войны, при расформировании воинской части, где служил Спахов, в городе великий Новгород, большевики набирали военнослужащих в Красную армию. На призывном пункте комиссар обратился к Н.Н. Спахову с просьбой отдать ему свой паёк. Спасхов согласился и отдал. Комиссар поблагодарил Спахова и сказал, что пока он призывать его в армию не будет, а вызовет его позднее. Шли дни, но для призыва в армию Н.Н.Спахова не вызывали. Так он, пройдя всю Первую мировую войну, избежал участия в Гражданской войне. Шли годы. Н.Н.Спахов сменил военную форму на фуражку с крестиком ветеринарной службы мирного времени. Семья Спаховых росла, уже было шестеро детей.

   В 30-е годы в Германии к власти пришли фашисты, повели агрессивную политику, ощущалось приближение войны. Как и все россияне, Спахов Н.Н. переживал за судьбу родины, тем более у него самого была большая семья. Как к человеку грамотному, познавшему, что такое война, к нему обращались товарищи по работе с просьбой разъяснения современного положения. Он по простоте душевной делился своими мыслями с людьми. Во время одной из таких бесед человеку, который мало знал Спахова, показалось, что он нелестно отозвался о вожде, и написал на Спахова донос в органы. Н.Н.Спахов был арестован по политическим мотивам.

   Тяжесть заключения. Отсутствие какой-либо вины. Острая боль от несправедливости. Он видел и понимал жестокость в отношении людей, даже знакомых. Но там были какие-то причины, нерусские фамилии, ещё что-то. А он, русский, участник войны, защитник Отечества, многодетный, честный человек. Почему ему не верят? На каком основании? За что? Днём в камере рассказывал молодым о войне, а ночью страдал сам. Из души и головы не выходили мотивы песен «Солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно», «Лучина». Думал о семье, детях. При свидании говорил жене: «Хозяйка, если не вернусь, дом продай, а детей учи».

   А жена Анна Андреевна Спахова, крепкая и мудрая женщина, приходила домой, днём занималась с детьми, ночами убиралась, стирала, готовила. Когда по радио пел хор Пятницкого, оставляла все дела сама, приглашала ребят к тарелке-репродуктору и всей семьёй слушали песни замечательного хора.

   Везло Спахову на войне, повезло и в заключении. По делу были опрошены 70 свидетелей и все они оспаривали донос, ничего в обвинение его не показали, наоборот, охарактеризовали как серьёзного, честного и исключительно положительного. Изменилось мнение и у следствия. Сам начальник милиции в конце следствия говорил жене: «Андреевна, не переживай, я все равно выпущу Никанорыча». Следователь имел такое же мнение, говорил: «Никанорыч, на допросе я буду на тебя кричать, но ты молчи и держись своих показаний». Были справедливые люди в органах и в то время. Действительно, через несколько месяцев Спахов Н.Н. был оправдан и освобождён без суда. Случай для тех лет редкий и исключительный.

   Великая отечественная война застала Спахова на должности заведующего ветеринарным пунктом станции Бологое Октябрьской железной дороги. Эта станция – крупнейший железнодорожный узел страны. Она соединяет не только Москву и Ленинград (Санкт-Петербург), но Север и Юг, Восток и Запад страны. Во время войны станция приобрела особое стратегическое значение. Поэтому немецкая авиация её постоянно бомбила. За годы войны на станцию Бологое было совершено 590 налётов и бомбёжек.

   От вражеских бомб рушились здания, сооружения, железнодорожные пути, взрывались и горели цистерны с горючим, вагоны со снарядами, гибли эшелоны с ранеными, гибли военные, железнодорожники, мирные люди, женщины, дети.

   Но люди были сильнее огня. Тушили пожары, горящие эшелоны увозились смелыми машинистами за город, засыпались воронки, восстанавливались пути, укладывались новые рельсы и шпалы, движение восстанавливалось и продолжалось. Составы шли на фронт, приближали Победу.

   Среди тех железнодорожников на станции, в самих товарных парках работал по своей должности Спахов Н.Н. следил за передвижением животных военных и гражданских по принадлежности. Старался не допустить их гибели, инфекционных заболеваний, потерь.

   Слишком затянулась война, прифронтовое положение станции, не прекращались бомбёжки. Надеяться на благополучие было нельзя. Город тоже бомбили, и жить приходилось в землянке. Станцию же бомбили особенно жестоко. Каждое дежурство на ней было риском и геройством.

   В один из налётов бомба попала в здание ветеринарного пункта, где в то время дежурил Спахов Н.Н. Взрывом здание было разрушено, сорвана крыша. Спахов был ранен и контужен. Придя в себя он смог выбраться из развалин, выполз от горящей станции к озеру и по берегу добрался до дома. В больнице не было места из-за многочисленных раненых. Лежал и лечился дома. Рана нагноилась и долго болела. Но сам, с помощью жены и медиков смог залечить рану. А от контузии основательно избавиться не смог. Случился инсульт. Николай Никанорович Спахов немного не дожил до Победы (умер 17 марта 1945 г.)

   Вот судьба человека поколения первой половины XX века. Войны, революции, репрессии, предательство, голод, холод, страх, горе утрат матери и двух сыновей. Всё это помогла пережить сила духа. Построил дом, взрастил воронежский сад на севере, вырастил шестерых детей. На протяжении всей жизни хранил долг гражданина и отца, солдата и труженика, совесть и честь человека.

     P. S.  Сокровенными воспоминаниями о своём отце Спахове Николае Никаноровиче – участнике Первой мировой войны с нами поделилась Осьминина Галина Николаевна – читатель библиотеки ДК им. Конина и член Литературной гостиной. Мы благодарны Галине Николаевне за трогательный и подробный рассказ – важный для потоков.

   История вторая. Дединовский дед Василий

   Такое доброе и приятное слово дедушка, похоже, вскоре устареет. Сейчас всё больше детей, которые не имеют рядом не только дедушку, но и папу. Мне повезло: у меня был дедушка. Правда, только один, со стороны папы, общение было недолгим, но ярким, как и всё в детстве. 

 Стоят: Василий Михайлович Почекуев
со своей невестой Ольгой Сергеевной.
Сидят: Михаил Иванович и Наталья Ивановна
Почекуевы, фото 1914 г.

 Мой дед, Почекуев Василий Михайлович (1891 - 1976), был участником Первой мировой войны. В 1914 году он ушёл на фронт стрелком, но  через четыре месяца  был контужен, отправлен в отпуск, а потом и демобилизован по состоянию здоровья. Господь сохранил ему жизнь, видимо, для того чтобы подарить многодетную, крепкую, дружную семью. Десять детей, из которых двое умерли во младенчестве от скарлатины, а мой отец Анатолий был шестым! Дети не остались сиротами и во время Великой Отечественной войны, так как дед по состоянию здоровья был для неё не годен. Зато во время войны дед мог себе позволить содержать 4 коровы и подкармливать осиротевших детишек округи. После контузии дедушка потерял все зубы и почти ничего не слышал. Но мы, его многочисленные внуки, находили в этом только плюсы.

   Во-первых, из-за отсутствия зубов он ел только мякоть хлеба, и  во время обеда мы с нетерпением ждали, кому сегодня достанутся корочки  ржаного  хлеба, которые дедушка ровно отрезал от буханки. Ничего вкуснее этих корочек я во всю свою жизнь не ела. А дедушка любил русские щи, ел их утром, днём и вечером деревянной ложкой, кроша в миску хлеб. И это мне, городскому ребёнку, было тоже удивительно.

   Во-вторых, плохо слыша, дедушка мало и говорил, но почти всегда приветливо улыбался. Это было на руку нам: за проказы нас поругивала бабушка, а дедушка никогда. Поэтому каждому казалось, что дедушка его любит больше других.

   Дедушка жил в большом селе Дединове или Деднове, как иногда говорили у нас. И в этом слышалось тоже что-то родное с корнем дед. Село от нас находилось в 50 километрах, но в другой области, поэтому  ехать приходилось на перекладных. Поездки были нечастыми и только летом, когда мои тётушки брали меня с собой. 

с.Дединово, вид с правого берега
Оки, фото 1912 г.

Яркими впечатлениями были река Ока и животные, которых я и могла увидеть только в Дединове. Переправлялись через реку на пароме: страшновато было – вода от мотора бурлила, на волнах покачивало. Но только здесь мне пришлось покататься в челноке, срывать за бортом лилии и кувшинки.  Дедушка был хоть и стареньким, но продолжал работать в колхозе. На лошади он перевозил различные грузы.  На лошади же приезжал домой на обеденный перерыв. Перерыв этот был большим: дедушка успевал поспать часок.  И на это время лошадь он распрягал и вёл на лужок за домом.  А мы ехали верхом. Тропочка, по которой шла лошадь, проходила по краю глубокого Бохота, куда нам спускаться запрещалось. Дедушка вёл под уздцы лошадь, а мы от страха закрывали глаза, так как с одной стороны под нами был глубокий обрыв.

дед Василий и бабушка Оля
со своими сыновьями Иваном
и Владимиром

   Иногда мы ездили на телеге вместе с дедом. Лошадь идёт медленно, мы болтаем ногами, дорога идёт вдоль Оки: она медленно течёт – мы медленно едем. Остановка.  « Девки, отвернитесь!» - говорит нам дедушка. Мы понимающе хихикаем, а он, раздевшись догола, идёт в реку в любую погоду.

   Работящими были наши предки! Несмотря на преклонный возраст, держали скотину: с десяток овец. У нас всегда были деревенские валенки, носки и варежки.  Овцы были в каждом дворе . Стадом их уводили  с утра, а вечером мы их встречали. Возьмёшь кусок хлеба и кричишь: «Катя! Маня!» Их всех звали одинаково, но каждое животное знало свой дом, туда и бежало.  До чего же умные были эти овцы!  Хлеб держишь в руке, а овечка аккуратно губами его берёт, по ладони языком водит.  Все эти детские воспоминания давали ощущение того, что ты не один в этом мире. Вот она твоя семья: у деда было 8 взрослых детей, 11 внучек и 2 внука. И ты не сама по себе, а частичка этой цепочки, которая должна продолжиться и быть крепкой, надёжной.

   И всё-таки у меня перед другими внуками было превосходство.  Зимой дед приезжал к нам в гости в город.  Мой день рождения приходился на Новый год, а его – на старый Новый год.  В зимние каникулы мы с ним ехали в Москву, чтобы навестить его сестёр и дочь. Я была своеобразным поводырём.  « Ты мои уши», - говорил дед.  Он любил по-деревенски идти посреди дороги, а я кричала: «Машина!»

   Дед одет в овчинный тулуп, на голове лохматая шапка-ушанка, на ногах высокие  белые  валенки  с галошами, в руке палка. На улицах Москвы да под Новый год его принимали за Деда Мороза. Я, маленькая, рядом. Помнится одна поездка в метро. Заметив две двери в метро, дед сообразил, что если войти вместе со всеми, то надо будет опускать пятачок в кассу, а в двери рядом турникетов нет, и мы вошли  в неё. Меня немного смутило, что все люди шли нам навстречу, но объяснить это не могла. Мы подошли к эскалатору и обнаружили, что он идёт на нас, так что спуститься по нему нельзя. Дед стоял в растерянности. На помощь пришли работники метро. Понимающе улыбаясь, глядя на деда, они убрали перегородку и пропустили нас к другой лесенке-чудесенке. Вот так всегда деревенская смекалка выручала его. 

дед Василий - всегда в центре большой
семьи, а рядом я - маленькая
Галя Почекуева

   До глубокой старости дедушка и бабушка жили в селе. Скотина, сено, огород, печь -  со всем справлялись. Потом перебрались к дочери  в наш город Егорьевск. Я уже была студенткой и навещала их здесь.  Они любили читать: бабушка – про войну, дедушка – газеты. И очень удивлялись, что я читаю что-то другое.

   Дедушка умер, прожив 85 лет.  Я пришла с ним проститься за день до похорон, так как уезжала на практику. Это был первый родственник, которого я провожала в другой мир. Какое-то время я осталась с умершим одна.  И вдруг почувствовала, будто подрубили корень у нашего дерева под названием Семья. Почти физически почувствовала. Других родственников позднее приходилось хоронить, но такого чувства не было больше никогда.

   Чем дольше живу, тем больше горжусь и восхищаюсь  этой «прямой» жизнью людей, хоть и родных нам, но превосходящих  по чистоте, красоте душевной, восходящей  почти к святости. Пусть мои детские воспоминания будут тем самым поклоном перед предками нашими.

                                  Галина Анатольевна Шишлова (Почекуева)